Главнокомандующий Арним

В следующем, 1629 г. движение начали жители бурга Ровен-ско, когда один иезуит для их обращения вызвал солдат.

Поднятые набатом окрестные крестьяне заставили войска отступить, а иезуита растерзали.

Восставшие, число которых быстро возрастало, двинулись на Турнов, они внушали такой ужас, что сам Валленштейн бежал в Прагу.

Не сумев осилить городских стен, восставшие все же не хотели слышать угроз и отказывались отступить. Мы не бросим того, что начали, говорили они.

Мы воюем за свободу. В конце концов они были разгромлены в бою, многие погибли, вожаки были колесованы.

В следующем, 1630 г. крестьянская партизанская война в Чехии носила уже перманентный характер, в частности в горах Ис-полиновых и Рудных.

Восстания продолжались весь год не только в горах, но и в других местах.

Все эти факты, к сожалению далеко не полные, свидетельствуют о неуклонном нарастании революционного подъема в Чехии.

Они дают возможность представить себе состояние масс Чехии в тот момент, когда саксонская армия вступила в нее.

Тысячи крестьян скрывались в лесах, другие боролись с оружием в руках.

Борьба шла й в городах. В одной Праге, в склепах Белой башни, скрывались многие сотни проповедников, обвиняемых в подстрекательстве народа против императора и церкви.

При всяком движении по ту сторону границы, говорит Дени, радостный трепет поднимал души, а правители боялись восстания.

При появлении на политическом горизонте Густава-Адольф а все угнетенные приветствовали в нем долгожданного, посланного самим богом освободителя и мстителя.

Сам Густав-Адольф, едва лишь высадившись в Германии, дал указания связаться с верными богемцами.

Он тогда еще не понимал, к кому он взывает. Если бы он сам со своей армией двинулся в Чехию, он не только не встретил бы силы, которая могла бы ему сопротивляться, ему почти и не пришлось бы вести военных действий.

Чтобы объединить, восклицает Дени, в единодушном порыве к спасению этот народ, совесть которого была оскорблена, сердце растоптано, интересы ущемлены, по-видимому, достаточно было бы поднять знамя Гуса и Жижки.

Но в том-то и дело, что ни саксонский курфюрст и его главнокомандующий Арним, ни находившиеся при их штаб-квартире чешские аристократы Турн, Бубна, Кинский, Тртчка и др., ни более широкие круги протестантской дворянскому ржу азной эмиграции, сконцентрировавшие у границ Чехии несколько своих добровольческих полков, ни в коем случае не собирались поднимать знамя Гуса и Жижки знамя народной антифеодальной войны.

Нет, они жаждали дотушить разгоравшееся пламя этой войны.

Курфюрст Саксонский и Арним, noi мнению Дени, решились отправить свою армию в Чехию в качестве консервативной меры как лучшее средство сохранить чисто политический характер войны и не дать ей приобрести социально-революционный характер8б.

Достаточно было двух месяцев, чтобы это стало очевидным.

Можно с уверенностью утверждать, что вступление шведско-саксонской армии в Чехию послужило сигналом к настоящему народно-освободительному восстанию.

Как много говорят, например, несколько слов, оброненных об этом Шведским солдатом:... к тому же крестьяне Богемии, видя, что саксонцы их поддерживают, восстали в разных местах против людей императора, притеснявших и мучивших их так долго.