Задача распространения
В Уставной грамоте 1398 г., пожалованной двинским боярам, сотскому и веем черным людям Двинской земли, указаны моста до Уны.
Двинские грамоты отмечают моста на Л опте иге8 у залива Лахта1, по Яренге2, по Неноксе3, Сюзьме4, Сользе5, в Заостровье, в районе устья Двины, по pp.
Лодьме и Ижме, впадающим в Двину при ее устье7, близ устья Двины Тайнокурье, Хочемину, Княжь-остров, Лисий остров, Негостров, Ухтостров, Кехту и Лавлю, Куростров, Матигоры и т. п..
Погосты на Пинеге, помянутые в грамоте Святослава, лежали за пределами Двинской земли с востока, а погост на устье Емцы, впадающей в Двину, лежал за пределами Двинской земли с юга.
В благословенной грамоте новгородского архиепископа Иоанна игумену Архангельского монастыря читаем: и на вс-Ьхъ крестьянахъ отъ Емцы и до моря.
Из одной двинской купчей мы узнаем о покупке села па Емъчи: а межа той земли отъ нижнеи Чюхци до Волочка.
Но Емца в XV в. не входила в состав Двинской слободы, и подлинник рядной сообщает о ряде со всею слободою Емечскою.
К какому же времени следует относить распространение новгородской дани на нижнее Подвинье? Можно предполагать, что первоначально не новгородцы, а ладожане завязали какие-то политические связи с нижним Подвиньем.
Предполагать это вполне естественно, поскольку, как мы выяснили выше, на новгородский север первоначально распространялось влияние Ладоги.
Находим на этот счет и некоторые конкретные указания источников.
Сага о Гольфдане, сыне Эйстейна, указывает на связь Альдей-гиюборга с Биармаландом.
С распространением власти новгородцев на Ладогу, т. е. приблизительно с 40--60-х годов XI в., перед новгородцами стала задача распространения новгородского данничества на Нижнее Подвинье.
Вехами при хронологическом определении этого события служат, с одной стороны, 1042 год первый поход на емь, с другой стороны, 1079 год, когда Святослав, изгнанный новгородцами, ушел в Заволочье, где был убит заволоцкой чудыо.
Для нас в данном случае не важно, был ли он убит на Емце, где близ устья реки сохранилось предание о борьбе русских с чудью, или, что менее вероятно, в Шенкурье, где тоже передавалось предание аналогичного содержания.
