Английская дипломатия

Иное дело, если бы шведы создали плацдарм на Балтийском побережье в Северо-Восточной Германии и, опираясь на морские коммуникации, повели наступление в глубь Империи.

В сочетании с наступлением с запада это стало бы молотом и наковальней.

Но Ришелье не имел возможности вовлечь Швецию в войну.

В 1624-1625 гг. он еще надеялся, что это сделают англичане.

Однако английская дипломатия довольно грубо и недальновидно сама оттолкнула Густава-Адольфа, отдав предпочтение датскому королю.

Впрочем, есть много оснований полагать, что, предлагая в 1624 г. свои услуги в качестве главнокомандующего силами евангелического союза для вторжения в Германию, Густав-Адольф все равно не имел серьезных намерений, а преследовал преимущественно дипломатическую цель: подставить ножку своему сопернику датскому королю.

Дело в том, что он не мог отдаться войне с Империей, Польша была свободна. Ее силы не были связаны в то время ни Турцией, поглощенной борьбой с Персией, ни Московским государством, залечивавшим свои раны.

Сигиз-мунду III, по-прежнему считавшему себя законным королем Швеции, ничто не мешало бы ударить в спину Густаву-Адольфу, как только тот схватился бы с императором.

И Густав-Адольф прекрасно понимал, что это неминуемо произойдет, если он первоначально не расправится с Польшей.

Здесь лежала конечная причина того, что он снова отвернулся от общеевропейской политики; английское увлечение Христианом IV дало ему только повод. Формально Густав-Адольф не отверг голландского плана одновременного наступления двух армий и датской, и шведской, но сообщил голландцам, что единственный путь, которым он может идти, это путь через Пруссию в Польшу и лишь после победы над Польшей -в Силезию.

Если протестантские государи Европы не поддержат этого плана до июня 1625 г., сказал дополнительно Густав-Адольф бранденбургскому послу, и, в частности, не помогут ему овладеть Данцигом, он откажется от всякого участия в немецких делах и будет самостоятельно воевать с Польшей.

Тщетны были все усилия европейских дипломатов отклонить его от Польши к Германии усилия, за которыми Ришелье, разумеется, зорко следил.