Последняя попытка Карла

Из Италии ему пришлось на время вернуться во Францию, чтобы развязаться с неоконченной гугенотской войной тем более что Испания, оплот католической реакций, не погнушалась заключить теперь тайный союз с французскими еретиками-гугенотами.

Но это дело заняло его недолго: сама логика вещей подсказала ему быстрейший способ умиротворить и обезвредить гугенотов, даровав их основной массе веротерпимый Эдикт милости. Затем он смог вернуться в Италию.

Ришелье был осторожен и, начав новую политику, продолжал одновременно и старую.

Его посланники в Германии по-прежнему заверяли отнюдь не протестантских, а католических князей, в первую очередь Максимилиана Баварского, в дружбе Франции и ее преданности интересам Империи и католической реакции.

Ссора французского короля с Габсбургами, в особенности с императором Фердинандом II, рисовалась перед общественным мнением чем-то настолько случайным и преходящим, что папа Урбан VIII наивно взял на себя роль мирного посредника, чтобы рассеять это маленькое облачко.

На самом деле Италия с 1628 г. стала одним из важных театров Тридцатилетней войны, и некоторые историки даже предлагают выделять особый итальянский период в истории Тридцатилетней войны.

А из вмешательства Ришелье в спор о мантуанском наследстве выросла руководящая роль Франции во всей великой антигабсбургской войне.

Что касается Англии, то она, хотя и заключила весной 1629 г. мир с Францией, именно с этого времени, по существу, исчезла с горизонта европейской политики.

Сначала после заключения мира Карл I хотел было продолжать войну с Испанией и выступить против Империи в союзе с Голландией, Францией и Швецией; он даже послал флот в устье Эльбы.

Однако очень скоро пришлось не только отказаться от этих начинаний, но и заключить мир с Испанией, бросив на произвол судьбы злополучного курфюрста Пфальцского и всех своих союзников.

Дело в том, что последняя попытка Карла I получить деньги от парламента, созванного в 1628-1629 гг., дала вместо денег Петицию о праве. Революция стала неизбежной.

Карл I купил десятилетнюю отсрочку внутренней катастрофы ценой отказа от какой бы то ни было внешней политики: только это дало ему возможность не созывать парламента и продлить дни английского абсолютизма, поставив Англию в своеобразное искусственное положение государства, не ведущего никакой внешней политики.

Это оказалось возможным только благодаря тому, что и Англия в течение этого десятилетия не являлась объектом ничьей внешней политики, ибо вся остальная Европа была скована войной двух коалиций.

В конце концов внешняя политика все-таки ворвалась, откуда ее меньше всего ждали: возникла война с Шотландией, Карлу I понадобились деньги, пришлось созвать парламент и началась революция.

Итак, в том же 1629 г., с которого во Франции, руководимой Ришелье, началось торжество абсолютизма, в Англии, в сущности, уже началась буржуазная революция, лишь искусственно отсроченная на 10-12 лет.

С этого времени пути Англии и Франции, до того чрезвычайно близких друг другу по государственным порядкам и по историческим связям, разошлись.