Синодальная типография

Произведения Зубова этого периода царские портреты, подносные листы, религиозные гравюры.

Влияла ли обстановка Москвы, отразился ли перелом, произошедший после смерти Петра I и известный по судьбе и творчеству многих художников, в частности Ивана Никитина, но творчество Алексея Зубова этого времени резкая и определенная реакция, отказ от новой русской европейской гравюры, созданной его руками, возврат к средневековым традициям.

Его копии с европейских оригиналов отличает некоторая примитивность исполнения. Таков, например, большой портрет Анны Иоанновны 1732 г., увеличенная в четыре раза копия коронационного портрета работы Вортмана.

Значительно интереснее те гравюры, где вольно или невольно А. Зубов приближается к народной картинке.

Прекрасные особенности русского лубка четкость построения, связь орнамента и изображения, декоративность выступают в таких работах, как небольшие портреты Петра I, Екатерины I, Петра II, Анны Иоанновны в орнаментальных рамках.

Подносные гравюры Зубова с изображением святых называют широкий круг лиц, с которыми был связан художник. Здесь и представители старой и новой знати, и епископ Тверской Митрофаний, и Московской Суконной мануфактуры фабрикант Проко-фий Прохорович Докучаев.

Большой Вид Соловецкого монастыря 1744 г. до настоящего времени был последним известным произведением А. Зубова.

Дела Московской типографии знакомят нас с новыми фактами его биографии и неизвестными ранее произведениями.

Со времени появления Алексея Зубова в Москве Синодальная типография неоднократно обращается к его помощи и консультациям.

Так, в ноябре 1729 г. Зубов дает оценку медным гравированным доскам, принадлежавшим торговому человеку Ивану Агапитову, в июле и сентябре 1730 г. его разыскивают для рассмотрения досок артиллерийской книги, в 1736 г. он печатает карты Варяжского моря перед передачей досок в Адмирал-теиств-коллегию.

Однако типография не дает Зубову постоянной работы.

Вступление на престол Елизаветы Петровны и связанные с ним надежды на возврат к петровским традициям заставляют Алексея Зубова, уже немолодого, шестидесятилетнего человека, сделать попытку определиться на службу.

Он исполняет большую конклюзию, поднесенную императрице в 1743 г.

Московской академией96, и обращается с прошением в Сенат.

Сенат отсылает гравера в Синодальную контору с требованием, чтоб его Зубова в рассуждении его искусства и прежних служб, в Московской типографии с надлежащим жалованием определить мастером, который потребные к печатанию в книги вещи сам исправлять и учеников сколько от святейшего Синода определится тому искусству обучать может.

Контора святейшего Синода не поддерживает это требование, и ответ Московской типографии совершенно определен: Тому Зубову в типографии быть не подлежит, понеже по должности звания его ныне в типографии нужд не имеется.

Возникшие нужды типографии Зубов исполняет за сдельную плату.

В 1745 г. им перегравирована большая доска антиминса98, исполнены гравюры четырех евангелистов и семь иллюстраций в книгу Феофилакта Лопатинского Обличение неправды раскольнические.