Скромная генеалогия
Плотно приставшее к Меншикову звание фаворита в такой же мере, как и его ненасытное корыстолюбие, мешает историку представить в настоящих размерах его государственную роль.
У самого Петра преимущественными названиями для него были: камарат и Herzenskind, и эти названия, оба вместе, лучше всего дают понять, чем в действительности был Меншиков.
Он пришел к Петру, не имея за собой никаких традиций, можно сказать, никакого прошлого, ни социального, ни культурного, с одной только исключительной по степени и разнообразию восприимчивостью, и потому оказался способным целиком, без всяких оговорок и задних мыслей, входить в интересы и намерения Петра.
Он мог не только быстро и верно схватывать мысли Петра, но и угадывать их; а в то же время, благодаря талантливости и энергии, умел и осуществить их с такой точностью, как никто другой.
Таким образом, в практической жизни он являлся в собственном смысле alter ego Петра, при концентрации реальной государственной власти в руках Петра, замещая его во всяких делах и отношениях и пользуясь долгое время его неограниченным доверием.
Это делегирование власти случайному человеку, стоявшему вне системы родовых отношений, сообщало, наряду с другими моментами, самому самодержавию демократический отпечаток, а с другой стороны, оно поднимало Меншикова на недоступную для подданного высоту.
В блеске этой, по выражению Шереметева, полной мочи Меншикова в настоящем совершенно исчезала его скромная генеалогия, чему помогал еще и блеск княжеской короны, которой увенчал его голову ревностный хранитель аристократических традиций в Европе австрийский двор.
При таких условиях Борис Петрович мог быть вполне спокоен за свою фамильную честь, когда отдавал себя под защиту его братской любви и пользовался его представительством в своих трудных отношениях с Петром.
С своей стороны, дальновидный Данилович, окруженный со всех сторон врагами и не имевший, кроме Петра, другой заручки в правящей среде, охотно шел навстречу виднейшему представителю знати, имея в виду неверное будущее.
