Другое представление

Прошу вашу светлость, яко присного моего благодетеля, не остави меня в такой печали и болезни 55 т. е.

Меншиков должен своим заступничеством смягчить гнев царя.

К тому же светлейшему фельдмаршал обращается и за советом в вопросах военно-административного характера.

Царь прислал к нему одного иностранного генерала, которому велит дать драгунский полк. Зная, как заботливо относится Петр к иностранцам, состоящим на службе, Шереметев в большом смущении, как бы не сделать по отношению к присланному какой-нибудь неловкости, и курьер везет письмо к Даниловичу: Пожалуй, братец, подай мне благой совет: которой ему полк дать..., и вразуми меня, как мне с ним обходитца.

Посредническая роль Меншикова в подобных случаях сделалась до такой степени обычным порядком для обоих, что непосредственное обращение к царю, минуя Меншикова, является уже для самого Шереметева как бы нарушением нормы и, как ему кажется, может задеть светлейшего.

Мог бы я о сем просить у его царского величества, объясняет он Меншикову свое обращение к нему с одной просьбой, токмо, не описавшись вашей светлости по братцкой вашей любви, того учинить не могу.

В исторической литературе установилось другое представление о взаимных отношениях Меншикова и Шереметева: первый изображается гонителем последнего.

Приведенные письма Шереметева показывают, насколько оно правильно.

В их отношениях, правда, был момент разрыва в самый острый период войны, когда они столкнулись на почве руководства военными действиями, и современный им иностранный дипломат действительно обвинял Меншикова: по его сообщению, Меншиков заявляет притязания на... неограниченную власть в армии, что вызывало не раз серьезные столкновения с фельдмаршалом Огильви; фельдмаршал же Шереметев терпит от него еще большие стеснения и неприятности.

Вероятно, так и представляли себе дело в среде царедворцев, от которых иностранные дипломаты по преимуществу получали свои сведения; в действительности же первенствующая роль сама собой неизбежно должна была перейти к Меншикову, потому что он был талантливее, энергичнее и лучше понимал планы Петра.