Венское правительство

Имперские военачальники Гец и Тифенбах, прикрывавшие путь в Чехию, произвели встречную диверсию.

Они вторглись в Лаузиц, опустошая деревни, села и города, а затем со страшными насилиями вступили в Саксонию.

Курфюрст и не размышлял над дилеммой: поднять ли своих крестьян против имперцев или дать имперцам усмирять и тиранить своих крестьян.

Он предпочел второе и охотно дал уговаривать себя простить обиды Тилли подосланным к нему уполномоченным от императора и от испанского короля.

Но открыто изменить Густаву-Адольфу они его не уговорили: победитель при Брейтенфельде был еще близко, он мог вернуться и повторить все сначала, и курфюрсту ничего не оставалось, как выполнить свои обязательства и идти с саксонской армией через Лаузиц к Праге.

Венское правительство поняло это и, по-видимому, не без влияния маневрировавшего между обоими лагерями Валленштейна, пошло на сделку, явную для всех современников.

Гецу и Тифенбаху было приказано не только отступить из Саксонии, но очистить и Лаузиц, предоставив его в распоряжение саксонцев.

Мало того, тут имело место какое-то классово-политическое сотрудничество, что-то вроде взаимопомощи противников против общего врага: саксонского курфюрста не могло не пугать, что волнения неспокойного лужицкого крестьянства создадут у него опасный тыл, будут грозить его коммуникациям, когда он продвинется дальше, войска Геца и Тифенбаха, отступая, очистили Лаузиц и предотвратили эту опасность.

Они сделали свое удаление ощутительным для бедных жителей опустошениями, вымогательствами, отнимая весь скот и всюду оставляя печальные знаки своего прохождения.

Однако Лаузиц был лишь транзитной территорией. Вопрос о Чехии был неизмеримо сложнее. Взаимопонимание между саксонской и имперской политикой в отношении Чехии тоже может быть отмечено.

Валленштейн вступил в прямые сношения с курфюрстом Саксонским и его главнокомандующим Арнимом.

С одной стороны, Валленштейн, кровно обиженный на императора за свою отставку, живя в Чехии в качестве некоронованного правителя, передавал Густаву-Адольфу, что, ничего не требуя для себя лично, он готов общими усилиями опрокинуть австрийско-испанский дом и изгнать Фердинанда II куда-нибудь в Италию.