Центральная часть

Конечно, все это лишь разрозненные штрихи. Историки до сих пор писали неизмеримо больше о национальной катастрофе 1620 г. при Белой Горе, чем об этом замечательном реванше 1631 г., подготовленном нарастанием крестьянского движения в Чехии в течение 20-х годов. Это связано с тем, что он был слишком кратковременным.

С одной стороны, мобилизация сил имперско-католической реакции, с другой предательство саксонского командования и чешской эмиграции вскоре сорвали этот блестящий успех чешского народа.

Но все же у Дени, например, с некоторой долей добросовестности и демократической симпатии подошедшего к этим событиям чешской истории, мы находим о них несколько ярких, хотя, к сожалению, слишком конфессионально окрашенных страниц.

Вот две-три выписки. При прохождении саксонцев, пишет Дени, все города без сопротивления открыли им ворота.

Арним вступил в Прагу 20 ноября. Вся страна была в полной анархии: повсюду старые хозяева изгоняли вторгшихся новых, и притеснители бежали, преследуемые своими жертвами.

Ярость толпы обратилась прежде всего против священников... Почти весь север и северо-восток поднялся с возгласом: смерть папистам! Движение распространилось и на центральную часть Богемии...

Во владениях Славаты крестьяне набросились на пытавшихся укрыться там иезуитов и перебили их.

В окрестностях Будейовице, Клатовы и в других местах католикам приходилось еще хуже...

В Пльзене и Градеп Кралове принимались военные меры против возможности совершения переворота инсургентами; правители, находившиеся в Будейовице, лязгали зубами со страху перед восстанием простонародья во множестве мест, прося позволить им ретироваться в Вену.

В городах мелкий люд, не поредевший от эмиграции и предохраненный своей темнотой, требовал восстановления национального культа.

В Праге, едва лишь удалились имперские власти, толпа ремесленников и окрестных виноградарей высыпала на улицы, вторгалась в дома подозрительных.

Как во времена Яна и Жижки, демократические силы деревни и города действовали рука об руку.