Осада Магдебурга

Порочность концепции Виттиха состоит в том, что для него магдебургская масса, толпа это лишь орудие, инструмент, средство в руках героически-волевого Фалькенберга, погибшего, защищая город, но и погубившего его вместе с собой; связующее звено между личностью и толпой это в данном случае фанатичные проповедники из рядов духовенства и радикальные демагоги из рядов бюргерства.

Но эту пирамиду, поставленную на вершину, не представляет труда перевернуть, опираясь на данные самого же Виттиха.

Несомненно, что, когда началась осада Магдебурга имперской армией, внешняя опасность не сплотила население Магдебурга, а, напротив, как свидетельствуют источники, привела к крайнему ожесточению борьбы классов.

Бюргерство, разумеется, сначала очень надеялось на скорое прибытие Густава-Адольфа, ибо вступление имперцев означало угрозу не только их вере, но и их имуществу, тогда как шведская армия вела себя безупречно.

Но та же надежда на пришествие Густава-Адольфа была и у низов.

И чем далее его появление откладывалось, тем все более и более накалялись страсти плебейства, укреплялась его надежда на скорое пришествие посланца бога, который поможет отстоять истинную веру не только от католиков, но и от внутренних врагов.

Перед лицом активизации плебейства, все более принимавшего сторону шведов, бюргерство, естественно, все более склонялось к мысли о соглашении с имперцами, которые навели бы порядок в городе, а плебейство в связи с этим все ожесточеннее нападало на бюргерство.

Городская беднота шла за такими лозунгами, как лучше отдать свое тело и жизнь, кровь и добро, чем пойти на соглашение, она была почти экстатически предана далекому шведскому королю.

Слухи о приближении Густав а-Адольфа разжигали классовую борьбу, потому что бюргерство теперь опасалось, что это может привести к победе черни, и тем активнее стремилось к капитуляции.

Что касается Густава-Адольфа, то он, разумеется, знал об обстановке, сложившейся в Магдебурге.

Сам Фалькенберг в своих письмах к нему настойчиво выражал недоверие к подавляющему большинству магдебургских бюргеров, указывая на склонность бюргерства к сделке с имперцами.