Борьба Русселя

С этого момента началась борьба Русселя против вербовки иноземных полков в Германии, которую проводил Лесли; учитывая, по-видимому, ограниченность и русской казны, и немецкого рынка найма, он всячески доказывал в последующих письмах царю, что сбор полковника Лесли не сгодится и помешку учинит думе замыслу вашего величества, что иноземные полки на русской службе могут изменить и перейти к воеводе Гонсевскому, что тех немцев, которых нанимают, надо послать на Польшу не с московской стороны, а с силезской.

Наряду с этим Руссель обсуждал с И. Б. Черкасским все вопросы предстоящей войны с Польшей, а также вопрос о русско-шведском союзе.

Полученную информацию, представлявшую огромную ценность для Густава-Адольфа, Руссель позже, в июле, переслал последнему через Оксеншерну.

Но никакого официального письменного ответа Руссель с собой не повез, поскольку не привез письма Густава-Адольфа.

Одаренный богатыми царскими подарками, окруженный заботой и вниманием, Руссель выехал из Москвы обратно в Ригу 13 мая, за два дня до приезда в Москву Мониера, переговоры которого он, таким образом, подготовил и который получил уже официальный царский ответ на план Густава-Адольфа.

Каков же был этот ответ? По словам Вейле, предложение Густава-Адольфа возбудило большое удовольствие у царя.

Действительно, оно было охотно и целиком принято, лишь с незначительными поправками.

Так, в Москве не захотели включить конницу в нанимаемое войско, предпочитая лучше нанять лишних 5 тыс. пехоты, а конницу направить свою собственную к условленному месту встречи.

Ответ по поводу просьбы Густава-Адольфа не заключать сепаратного мира с Польско-Литовским государством содержал не только согласие, но и намек на то, что, может быть, в результате войны вообще не придется с нынешним королем заключать ни мира, ни перемирия, т. е. что польская корона может достаться самому Густаву-Адольфу.

Наконец, была выражена просьба уточнить место, откуда Густав-Адольф думает напасть на Речь Посполитую, и стоимость всего предприятия.