Права сбора полюдья

Уплата дани в Киев из Новгорода и Смоленска была для составителей летописных сводов XI в., как мы говорили, современной действительностью. Кроме того, известно было, что варяги приходили с севера.

Таким образом, киевский летописец сообщил о путешествии Игоря из Новгорода в Киев, связав этот рассказ с киевской легендой о падении власти Аскольда и Дира.

Но как это произошло, мы в точности не знаем. Заключать с уверенностью на основании Константина Багрянородного, что сам Смоленск входил в состав внешней Руси, мы не можем, так как текст К. Багрянородного не дает данных.

Русское, т. е. южнорусское, влияние обнаруживается на археологическом материале старого Смоленска.

По словам археолога Сизова, раскопанный им один из самых больших гнездовских курганов по своим размерам, по грандиозности погребального обряда и по характеру вещей... можно считать третьим после курганов Гульбище и... Черная могила, раскопанных Самоквасовым близ Чернигова, весьма сходных по погребальному обряду с гнездовским курганом и относящихся также к X веку.

Заезжий византиец или араб X в. имели некоторые основания считать такого представителя смоленской знати русом, как и представителя знати киевской или черниговской.

В Смоленске южнорусские князья в X в. не стремились, повидимому, создать своей базы, подобно тому как они стремились к этому в Новгороде или близ Новгорода.

Недаром в первой половине X в. у арабов сложилось представление о трех племенах Руси, из которых одно они приурочивали к словенам, другое к Киевщине, а третье к Причерноморью..

Возможно, конечно, что они посылали в Смоленск своих мужей, но ни о каких мужах, посаженных в Смоленске Игорем, летописец первоначально не говорил, судя по тексту Новгородской 1-й летописи.

Интерес к Смоленскому краю на юге выражался преимущественно в осуществлении права сбора полюдья; киевский князь со всеми россами наезжал и собирал полюдье среди кривичей, как пишет Константин Багрянородный.

Со временем это право перешло в право взимания дарового полюдья со Смоленска.