Неисправимая природа

Но раз уж какое бы то ни было насилие императора над князьями налицо легко было перетолковать этот религиозный факт в государственном смысле: почему бы не сделать более полным торжество императора над князьями и не создать вместо европейской империи германскую абсолютную монархию? Валленштейн в качестве могущественного имперского генералиссимуса в конце 20-х годов открыто толкал Империю и лично императора Фердинанда II в этом направлении.

Источники свидетельствуют, что он прямо говорил в 1629 г. о ненужности и курфюрстов и князей, а император, по его словам, должен быть в Германии таким же хозяином, как король во Франции или Испании.

Чтобы одним махом уничтожить имперскую конституцию и обязательства императора по избирательной капитуляции, Валленштейн предлагал объявить сына Фердинанда II наследником императорского престола без всяких выборов.

Интересы католической реакции Валленштейн совершенно игнорировал.

Но характерно, что при этом он не отказывался от габсбургского империализма и охотно потакал грезам о будущей западной империи, относя только ее осуществление на вторую очередь. Однако, как ни сильно было влияние Валленштейна на Фердинанда II, связи последнего с габсбургской Испанией, иезуит-ско-католические узы, традиции Империи оказались сильнее.

В решительную минуту Фердинанд II не только не произвел ниспровержения имперской конституции, но, ниспровергнув самого Валленштейна, устремился очертя голову по пути, предначертанному первым планом, по пути католической реакции и габсбургской агрессии.

Утопия рухнула, под ее руинами обнаружилась неприкрытая и неисправимая природа императорской власти и еще большее разочарование и беспокойство овладели теперь душами немецких дворян.

Но если не император, то кто же другой мог бы стать самодержавным монархом Германии? Ни один из князей не имел для этого достаточного перевеса над другими.

Выдвижение кого-либо из восточных курфюрстов сразу вызвало бы сопротивление всех западных курфюрстов, которым принадлежало большинство в избирательной коллегии и которым поворот Германии лицом к Балтийскому морю грозил бы превращением их владений в глубокий тыл, в глухую провинцию германской монархии.