Шведская армия
Турция, занятая борьбой с Персией, опоздала с обещанным выступлением против Польско-Литовского государства, а крымские татары тревожили Московское государство набегами с юга.
Восстание запорожского казачества против польского национального гнета задержалось на несколько лет.
Но главной причиной, вынудившей московское правительство подписать в июне 1634 г.
Поляновский мир с Польско-Литовским государством, явилось широкое крестьянско-казацкое восстание в ряде центральных областей России в 1633-1634 гг., возникшее в связи с усилением экономического гнета и начавшее увлекать за собой беднейшее население в самой Москве.
Во главе этого народного движения на первом этапе стоял крестьянин-партизан Иван Балаш, по имени которого оно получило в исторической литературе название балашовщина.
Тень смутного времени снова нависла над русским самодержавием.
Для подавления внутреннего мятежа оно поспешило развязать себе руки, заключив Поляновский мир. После смерти Филарета Никитича и подписания Поляновского мира в русский правительственный аппарат стали возвращаться сторонники пропольской политики, и Московское государство на многие годы отвернулось от активных действий на западе.
Заключение Поляновского мира 1634 г. имело катастрофические последствия для шведской армии в Германии.
Поскольку Владислав IV стал незамедлительно готовиться к возобновлению войны со Швецией в союзе с Данией, Швеции пришлось оттянуть к польской границе часть своих войск, притом значительно большую, чем потребовалось бы для осуществления плана Густава-Адольфа и Филарета Никитича.
Недостаток резервов привел к цепи поражений шведской армии в Германии, начавшейся с Нрдлингена, к распаду Гейльброннского союза немецких князей, потерявших веру в шведскую силу, к неумолимому приближению фиаско всего шведского похода в Германию.
Положение спас лишь Ришелье: в июне 1635 г. Франция принуждена была вступить в открытую войну с Габсбургами, что дало шведам возможность оказать необходимое давление на Польско-Литовское государство и добиться от него заключения Штумсдорфского договора со Швецией, после чего шведская армия более десяти лет могла снова вести активную войну в Германии, не опасаясь удара в спину. Такова сложная цепь взаимосвязанных явлений.
Что знал Балаш о Ришелье, а Ришелье о Балаше? Ничего. Между тем балашовщина, сорвавшая Смоленскую войну, косвенно отразилась на другом конце Европы, ибо заставила Ришелье, отодвинув интересы католической церкви, ринуться в тяжкую битву за спасение национальной независимости Франции.
Но вступление католической Франции в Тридцатилетнюю войну на стороне антигабсбургских сил все же означало существенное изменение характера этой войны: отныне она перестала даже по форме быть религиозной войной. Религиозная оболочка окончательно отпала а вместе с нею и все указанные выше планы и замыслы.
Большинство действующих лиц описанной драмы сошло со сцены на протяжении всего лишь нескольких лет. Франко-шведский период Тридцатилетней войны был уже чисто политическим финалом, когда Франция и Швеция медленно, но неумолимо сжимали и душили агрессивную габсбургскую Империю, а воинственная габсбургская Испания все более приближалась к коллапсу в неравной борьбе с франко-голландскими союзными силами.
