Шведская армия

После того, как Магдебург был все равно захвачен и чудовищно опустошен войсками Тилли, Густаву-Адольфу предложено было покинуть Бранденбург, но, опираясь на общественное мнение, возмущенное бесчинствами Тилли, Густав-Адольф принудил бранденбург-ского курфюрста заключить со Швецией союз.

Точно так же и саксонский курфюрст вскоре был вынужден неосторожной агрессивностью Тилли искать союза со Швецией: Тилли, чтоб принудить курфюрста отказаться от нейтралитета, вторгся в Саксонию, и только тогда Иоганн-Георг, боясь разгула католической реакции в своих землях, отвернулся от императора и соединился с Густавом-Адольфом.

Таким образом, ворота в Германию распахнулись. Вслед за Бранденбургом и Саксонией и другие протестантские княжества стали отдаваться под защиту шведского короля. Уничтожив армию Тилли 17 сентября 1631 г. при Брейтенфельде, Густав-Адольф почти беспрепятственно устремился в Западную и Южную Германию.

Так можно вкратце резюмировать основное содержание многих томов, написанных на эту тему исследователями, преимущественно немецкими.

Но нетрудно заметить однобокость и противоречивость этой немецкой концепции.

Получается, что Густав-Адольф вовсе не был ни победителем, ни завоевателем в Германии.

Не он сломил упорство обоих курфюрстов, а один неразумный Тилли.

Инициатива всех событий исходила исключительно от немецких князей и немецких полководцев. Шведский король не вторгся в Германию, а только ждал, когда его туда впустят.

Что это мнение не содержит в себе полной истины, становится очевидным от одного сопоставления: как же мог бы Густав-Адольф разгромить сильную армию Тилли, если он не мог оказать военного давления ни на Саксонию, имевшую весьма незначительную армию, ни на Бранденбург, почти вовсе не имевший армии? Все изложенное выше помогает правильнее понять поведение Густава-Адольфа в течение этого первого года войны.

Мало сказать, что он ждал решения Москвы и всеми возможными средствами торопил это решение.

Со своей обычной неистощимой энергией он в то же время искал других возможностей предохранить свой тЫл от польской опасности.

Приглядываясь к содержанию и тону его переговоров с Георгом-Вильгельмом Бран-денбургским115, мы видим, что Густав-Адольф определенно предназначал Бранденбургу род заслона против Польши, когда шведская армия углубится в Германию.

Ясно, что при этом надо было искать дружбы бранденбургского курфюрста и скорее заискивать перед ним, чем действовать военной угрозой, ибо союзник, приобретенный силой, всегда оставался бы ненадежным.

Если дружба Бранденбурга нужна была Густаву-Адольфу для отпора Польше, то недружелюбие Бранденбурга в случае военного выступления Польско-Литовского государства было бы равносильно катастрофе: неминуемо образовалась бы коалиция из Речи Посполитой, Бранденбурга и Дании.

Иными словами, мы можем утверждать, что политика Густава-Адольфа в отношении Бранденбурга должна быть поставлена в один ряд с целой серией других его отмеченных выше попыток и проектов решения польской проблемы: выдвижение против Речи Посполитой Трансильвании, Крымского ханства, Турции и т. д. Бранденбургский проект оказался ничуть не реалистичнее, чем все остальные проекты, кроме русского.