Ожесточение борьбы
В яме оказался живой солдат. Как только он немного отудобел... то поведал, что во вчерашний день, когда несколько солдат из его полка добывали фураж, мужики захватили в полон шестерых из них и не далее, как час тому назад, поставив их в затылок, пятерых застрелили, а так как он стоял шестым и последним, то пуля его не достигла, ибо раньше прошла пять туловищ, а посему они отрезали ему уши и нос... запихали... в бочку и так похоронили заживо....
Этот эпизод, ярко передающий взаимную жестокость и ожесточение борьбы, лишь один из бесчисленного, по-видимому, множества подобных актов запоздалого и отчаянного сопротивления крестьян.
В другом месте, например, рассказывается, как Симплиций с отрядом кроатов совершает набеги на деревни за фуражом.
Фуражировать же означало не что иное, как... рыскать по деревням, молотить, молоть, печь, красть и брать все, что сыщешь, пытать и разорять мужиков... А когда бедные мужики показывали свое неудовольствие или же набирались такой дерзости, что тому или иному фуражиру... возьмут да и пообломают лапы, что в те времена в Гессене с такими гостями случалось нередко, то зарубали тех мужиков насмерть... или же по крайности пускали на дым их хижины.
Еще ценнее, как всегда, то, что Гриммельсгаузен говорит невзначай, рассказывая о совсем других предметах; в житейских перипетиях и бытовых сценках гут и там проскальзывает исторический фон.
Так, один из персонажей рассказывает о своей сестре, взятой в плен имперскими всадниками: Я... выслал к противнику трубача, чтобы справиться о сестре и предложить выкуп, однако ж... узнал, что сказанный отряд всадников был рассеян в Шпессерте крестьянами и в том сражении сестра моя была ими потеряна.
Тут на заднем плане целое сражение между крестьянами и кавалерией, воспринимаемое, видимо, как событие обыденное.
Впрочем, ведь из сделанного выше обзора крестьянских восстаний уже известно, что солдатские бесчинства провоцировали и очень крупные выступления крестьян в 20-30-х годах: в Гарце, Австрии, Баварии.
В другом месте Симплициссимуса автор порицает нравы солдат, не стыдящихся своих поступков и даже хвастающихся друг перед другом: Тьфу! Кровь из носу! Как мы вчера нализались!; Тьфу! Провал возьми! Как мы этих плутов мужиков помучали!. Как видим, столкновение с мужиками это быт, а не событие в жизни солдатни Тридцатилетней войны.
