Походная квартира

Письма Шереметева удостоверяют его заботливость о солдатах.

Но и для Петра из всех средств войны самым важным была живая сила.

Репнину при отступлении русских войск от Гродно он приказывал думать только о сохранении солдат: Хотя б нужное что и во алтелерии какое было, не жалей ничего; что возможно, береги людей 10, или, как писал Петр тогда же Огильви, чтобы ни на што не смотря, точию людей спасли.

Были ли заботы фельдмаршала о солдатах только исполнением директив Петра или он вносил в отношение к ним и свою инициативу, во всяком случае самый факт, независимо от его источника, мог мирить Петра с разными недостатками фельдмаршала.

По сообщению упомянутого Витворта, фельдмаршал пользовался широкой популярностью в армии.

Несомненно, однако, что гораздо шире была его популярность среди дворянства, особенно среди высшего его слоя.

Шереметев был знатен и богат. В армии, командный состав которой в огромном большинстве был дворянским, знатность главнокомандующего и логически и психологически была неизбежным требованием, поскольку отношения внутри самого дворянства определялись родословным принципом.

И в петровской армии, как ни боролся Петр с этим принципом, он сохранил свое значение.

Мазепа, мелкий шляхтич и человек новый на Украине, такой же выскочка, как и Меншиков, особенно был обижен тем, что в 1706 г. был подчинен Меншикову.

Не так бы мне печально было, говорил он, когда бы меня дали под команду Шереметеву или иному какому великоименитому и от предков своих заслуженному человеку Но Шереметеву, по его родовитости, мог подчиниться и любой великоименитый человек без ущерба для своей фамильной гордости.

Притом же фельдмаршал умел поддержать режим, соответствующий чести его фамилии: его дом благодаря широкому гостеприимству хозяина был, можно сказать, открытым общественным местом для столичного дворянства, а его походная квартира таким же местом для высшего военного состава.

Все это делало имя Шереметева любезным для военных дворянских верхов, и симпатии их еще более укреплялись благодаря аристократическим тенденциям, заметно выступающим в военно-административной деятельности фельдмаршала.

Указание на эти тенденции находим в донесении Щепотьева, того Щепотьева, который послан был Петром для наблюдения за Шереметевым в Астрахани: Фельдмаршал, доносил он, выбрав 200 дворян лучших и богатых, написал к себе в выборный шквадрон...

С самого начала фельдмаршал стал на меня гневаться за то, что я говорил ему противно, для чего ведет неравно с своим шква-дроном полк Шлюссельбургский и другие, которые при нем обретаются.

Вообще и в армии фельдмаршал тот же большой боярин, что в своем поместье.

Если фактически солдаты в отношениях к нему немногим отличаются от его подданных крестьян в поместьях, то офицеры напоминают боярских дер-жальников.

Это не обмолвка, а подлинный язык жизни, когда Шереметев в письме своем к Апраксину называет ближайшего своего помощника, бригадира Луку Чирикова, с которым при 1 Пл том же состоит в дружеских отношениях, своим слугой.

Петр не мог не учитывать симпатий, которыми пользовался Шереметев среди дворянства.